Вопрос: Западные СМИ очень много пишут о том, что БРИКС якобы переживает сложности. Бразилия в связи со сменой руководства, после смены руководства размышляет, нужен ли ей БРИКС или не нужен ей БРИКС. Известны трения между Индией и Китаем. Всё большую активность в отношении Индии, что называется, проявляют США.
Вы неоднократно говорили, что считаете БРИКС важным и жизнеспособным объединением. Вы как считаете, эти проблемы, если они есть, насколько серьёзны? Может ли БРИКС их преодолеть и каковы вообще перспективы развития БРИКС?
В.Путин: Некоторые наши партнёры всегда стараются найти проблемы, чем бы мы ни занимались и что бы мы ни делали. У нас, русских людей, есть хорошая пословица о том, что в чужом глазу соринку видят, а в собственном бревна не замечают.
Проблемы есть всегда, везде и между всеми странами. А что, между странами, представители которых так излагают ситуацию вокруг БРИКС, нет проблем с их ближайшими стратегическими партнёрами и союзниками? Да там полно проблем!
Если бы проблем не было, они давно подписали и ратифицировали бы Трансатлантическое торговое соглашение и решили много других проблем. Но они, к сожалению, не решаются. Потому что есть проблемы. И здесь ничего особенного нет. Это общемировая практика.
У каждой страны, тем более у больших стран, есть свои интересы, они далеко не всегда совпадают даже с самыми ближайшими союзниками. Но что лежит в основе интересов стран БРИКС друг к другу? Лежит схожесть их экономик и задач, перед решением которых они стоят. Это настолько очевидно, что не надо быть специалистом, нужно только посмотреть на структуру экономики, на развитие, на темпы, на задачи.
Вы знаете, именно эта объективная заинтересованность в поддержании контактов и развитии кооперации друг с другом по разным направлениям есть то самое главное, что лежит в основе нашего объединения и что вселяет в меня определённый оптимизм.
Более того, эта встреча, честно говоря, меня порадовала, потому что впервые я увидел у всех участников процесса реальную заинтересованность в развитии отношений. И появляются реальные направления взаимодействия.
Кроме уже созданных структур, известных всем нам как Банк БРИКС, как Пул условных валютных резервов – 200 миллиардов долларов, немалая цифра, он будет ещё наращиваться, – создаются и другие направления. В частности, промышленная кооперация.
Мы говорим о создании единых норм регулирования технических стандартов. Это основополагающие вещи, которые лежат в основе гармонизации экономического развития и экономических политик.
Мы вчера вечером с коллегой из Бразилии подробно углубились в то, как сейчас выглядит ситуация в наших экономиках. Очень много схожего! Мы стоим перед общими глобальными вызовами, и, объединяя усилия, нам будет легче их преодолевать.
В общем, я отношусь к этому объединению весьма позитивно и думаю, что, безусловно, БРИКС имеет все шансы на развитие.
Вопрос: Вице-президент США Джозеф Байден вчера пообещал послать Вам сигнал – ответить за хакерские атаки, в организации которых США обвиняют официальную Россию…
В.Путин: Мы умеем друг друга послать, поэтому ничего неожиданного здесь нет.
Вопрос: По сути, официально прозвучала на столь высоком уровне угроза, причём угроза, насколько я понимаю, Вам лично. Предполагаете ли Вы, что это будут такие же хакерские атаки в отношении России или атаки могут быть в каких‑то других сферах и областях?
В.Путин: От наших американских друзей можно ожидать всего что угодно. Что он такого нового сказал? Мы что, разве не знаем, что официальные органы Соединённых Штатов за всеми подглядывают и всех подслушивают?
Это же хорошо всем известно и давно уже это никакой не секрет, свидетельств этому достаточно. На это тратятся миллиарды долларов, АНБ работает, ЦРУ работает, другие службы. Есть и свидетельства, есть и полные признания.
Причём следят не только за своими потенциальными противниками, за теми, кого они считают таковыми, но и за своими союзниками, в том числе самыми близкими. Сколько нам скандалов известно о прослушках первых лиц государств – союзников Соединённых Штатов, так что здесь нового? Да ничего!
Единственная новизна в том, что впервые на таком высоком уровне Соединённые Штаты признают: первое, что они этим занимаются, и, второе, в известной степени угрожают, что, конечно, не соответствует нормам международного общения, это очевидно.
Видимо, нервничают немножко. Вопрос – почему. Думаю, что и этому есть объяснение. Знаете, в условиях предвыборной кампании любая действующая власть смотрит, как выстроить тактику предвыборной кампании, и у любой власти, особенно той, которая идёт на выборы, всегда существуют проблемы нерешённых вопросов. Им ведь нужно показать, объяснить своему населению, избирателям, почему не сделано то или это.
В Штатах таких проблем очень много, их хватает. Это хоть и ведущая экономика мира, великая держава, без всяких сомнений, но нерешённых проблем много. Например, огромный государственный долг – это мина замеленного действия и для экономики самих Соединённых Штатов, и для мировой финансовой системы. Никто не знает, что с этим делать. Девальвировать в будущем или что‑то ещё? А что? Ответа нет. Это просто для примера.
Примеров можно привести много в сфере, скажем, внешней политики. Допустим, буксует совершенно точно процесс примирения на Ближнем Востоке – в широком смысле, и между Израилем и Палестиной, к сожалению, до сих пор. Более того, явно напряглись отношения с традиционными союзниками в регионе у Соединённых Штатов.
Мы сейчас не будем туда забираться и ковыряться в этом деле, это их проблема. Я просто говорю о том, что проблем много, и в этих условиях очень многие прибегают к наработанной системе отвлечения внимания избирателя от своих собственных проблем. В данном случае, на мой взгляд, мы это и наблюдаем. Как это сделать?
Создать, например, образ врага и объединить нацию в борьбе с этим врагом. Образ врага в виде Ирана и иранской ядерной угрозы был не очень эффективным. В случае с Россией это поинтереснее. На мой взгляд, эта карта активно сейчас и разыгрывается.
Я уже говорил недавно на форуме ВТБ: плохо, что исходя из внутриполитических текущих проблем в жертву приносятся российско-американские отношения, потому что это разрушает международные отношения в целом.
Кстати говоря, я не полностью ответил на ваш вопрос – он связан в этой части со вторым – по поводу того, кто, как и с кем развивает отношения. Вот Индия, например, с Соединёнными Штатами. И слава богу! Соединённые Штаты – великая держава, Индия – великая держава. У любой великой державы есть интересы, и они добиваются реализации этих интересов в многостороннем формате. По‑другому невозможно представить себе современный мир.
И чем интенсивнее, чем глобальнее будут эти процессы, тем мир будет более устойчивым. Надеюсь, что когда пройдут эти дебаты, этот сложный период внутриполитической жизни в самих Штатах, будут шансы восстановить отношения между Россией и США.
Реплика: То есть как угрозу не воспринимать?
В.Путин: Я уже сказал: всего можно ожидать. Поскольку следят глобально, за всеми, то информацией какой‑то обладают. Но это даёт возможность компиляции.
Можно ведь полуправду подавать, можно на четверть правды, можно немного правдой разбавить, а дальше использовать эту информацию для введения в заблуждение общественного мнения в той или другой стране. Россия не исключение, мы всегда являемся целью этих атак. Мы и так это знаем.
Вопрос: Владимир Владимирович, Вы знаете, что стали героем новой серии мультфильмов про Симпсонов? Там Вы агитируете голосовать за Трампа. А в жизни как? Вам много раз уже задавали этот вопрос: кто предпочтительнее, Клинтон или Трамп?
И ещё: недавно вице-президент США заявил, что мы не сможем повлиять на выборы в Штатах. Признайтесь честно: мы стараемся влиять? Вообще оно нам надо?
В.Путин: А как он сказал? Поточнее? Мы не можем кардинальным образом повлиять. Корреспондент должен был его спросить: кардинально не могут, а не кардинально? Он как бы признает, что мы можем повлиять, но я хочу всех успокоить, в том числе наших американских партнёров и друзей: мы не собираемся влиять на ход избирательной кампании в США.
Ответ очень простой: мы не знаем, что будет после выборов Президента США. Госпожа Клинтон избрала такую агрессивную риторику и агрессивную позицию в отношении России, а господин Трамп, напротив, призывает к сотрудничеству, во всяком случае в деле борьбы с терроризмом.
Конечно, мы приветствуем всех, кто хочет с нами работать, и считаем ошибочным положение о том, что нам нужно ссориться постоянно с кем‑то, таким образом создавать угрозы для себя и всего мира. Не добиваться, во всяком случае, нужных результатов в борьбе с терроризмом.
Но как это будет после выборов, мы ведь с вами точно не знаем. Не знаем, будет ли реализовывать свои намерения кандидат в Президенты Трамп, как далеко он пойдёт в направлении сотрудничества с нами, будет ли реализовывать свои угрозы, будет ли реализована жёсткая риторика в отношении России со стороны госпожи Клинтон, если она станет Президентом, – может, она тоже скорректирует свою позицию. Это всё нам пока неведомо.
Повторю ещё раз, приносить в жертву российско-американские отношения в ходе внутриполитических событий в США считаю вредным, контрпродуктивным. Это происходит не в первый раз. Обратите внимание, проанализируйте все предыдущие избирательные кампании – всё повторяется и повторяется, я уже говорил.
А потом нам ещё на ухо шепчут: «Вы подождите, подождите. Сейчас пройдёт, и всё нормализуется». Знаете, даже не смешно уже. Но если кто‑то хочет конфронтации, это не наш выбор. Значит, проблемы будут какие‑то. Нам бы этого не хотело. Нам бы хотелось, наоборот, искать точки соприкосновения и вместе решать проблемы глобального характера, перед которыми стоят и Россия, и Соединённые Штаты, и весь мир.
Вопрос: В пятницу состоялся саммит ОДКБ в Ереване, где Александр Лукашенко заявил, что организации необходимо сформулировать такие новые приоритеты, чтобы её если не боялись, то уважали. Не могли бы Вы уточнить, о чём именно шла речь, о каких новых приоритетах? Считаете ли Вы сами, что ОДКБ не замечают другие военные организации? И к разговору о приоритетах: является ли ситуация в Нагорном Карабахе приоритетом для ОДКБ?
В.Путин: Начну с того, чем Вы закончили.
Мы говорили, конечно, и про Карабах, мы говорили про определённое напряжение, возникающее между другими странами, республиками бывшего Советского Союза. И вот что я думаю по этому поводу – я и коллегам об этом сказал: понимаете, скажем, в той же организации НАТО тоже возникают проблемы между странами – членами организации, допустим, между Турцией и Грецией по проблеме Кипра. Что же здесь неизвестного?
Очень хорошо известно, годами, если не десятилетиями, длятся такие проблемы, но НАТО разве воюет то с одной, то с другой страной? А для нас даже неважно, входит та или иная страна, бывшая республика СССР, в ОДКБ или не входит. Для нас важно, что мы имеем со всеми этим странами особые, исторически сложившиеся отношения, и они гораздо ближе и глубже, чем просто отношения между странами НАТО. Мы не можем этого не учитывать.
ОДКБ создавалась для купирования угроз внешнего характера. Конечно, мы как‑то должны реагировать на то, что происходит и рядом с нами, но должны стремиться к тому, чтобы все проблемы, которые достались нам из прошлого, решались мирным путём и на основе компромиссов, именно компромиссов, на которые готовы пойти и одна, и другая сторона. В этом контексте мы обсуждали и карабахскую проблему, и другие.
В принципе то, что я вам сейчас сказал, не сильно отличается от позиции Александра Григорьевича Лукашенко. Но для того, чтобы уточнить, что он думал и что он считает нужным сделать, лучше спросить его самого. Он достаточно яркий оратор. Он вам всё объяснит.
Вопрос: Можно по внутренней экономике задать вопрос? По приватизации, у нас уже прошла продажа «Башнефти» – «Роснефти». Теперь мы продаём «Роснефть», потенциальные кандидаты пока неизвестны, но «Роснефть» уже сама сказала, что хочет выкупить собственные акции. С точки зрения корпоративной практики это нормально, но с точки зрения приватизации, если так произойдёт, получится не совсем настоящая приватизация. Вы согласны с этим?
В.Путин: Да, согласен. Я сейчас поясню.
Вы правы абсолютно, мы к этому и не стремимся. Вопрос не в том, чтобы обеспечить buy back, выкуп собственных акций компанией «Роснефть», и на этом успокоится и заснуть благополучно, ни о чём не думая. Нет, если это и будет сделано, это только как промежуточный шаг для того, чтобы сделать следующие, по истинной приватизации, в том числе с привлечением стратегических инвесторов, может быть иностранных, под контролем государства, потому что сама «Роснефть» находится под контролем государства и представители государства в совете директоров могут легко всё это контролировать.
Если «Роснефти» удастся осуществить продажу своих собственных акций вместе с Правительством Российской Федерации, если мы это всё сделаем, то это будет естественный шаг, настоящая большая приватизация крупной российской государственной собственности, не теряя контрольного пакета.
Но если рынок будет низким, если нам не удастся договориться, то мы не исключаем этого шага как предварительного для дальнейшей работы по приватизации. Поэтому хочу вас успокоить – и вас, и экспертов, которые внимательно следят за этим: мы не собираемся создавать, как я уже много раз говорил, государственный капитализм.
Мы будем идти по пути реальной приватизации, но не на падающем рынке, а если и на падающем – с теми, кто понимает, что рынок падающий, и он подрастёт, и готов выступить инвестором с определённой премией.
Или сделаем небольшой лаг по времени, но в этом году бюджет всё равно так или иначе должен получить деньги, вот в чём всё дело.
И думаю, что это такой достаточно осторожный, если не сказать филигранный, план, который Правительство одобрило.
Вопрос: Владимир Владимирович, разрешите вопрос про отмену Вашего визита во Францию. Президент Франции Олланд говорил, что хотел обсудить с Вами ситуацию в Сирии, но Вы отказались. Почему так произошло?
В.Путин: Это неточно, видимо, поняли Президента Франции. Основным поводом, основной причиной моей предполагавшейся поездки во Францию было открытие нашего религиозно-культурного центра и посещение выставки российских художников.
Собственно говоря, цель визита была именно в этом – совместное участие в этих международно-гуманитарных мероприятиях. Но в силу известных обстоятельств вокруг сирийской проблемы французская сторона решила, что эта часть сейчас нецелесообразна как совместное мероприятие.
А по второму мы практически даже не договаривались. У нас кроме Сирии и другие проблемы есть, можно было по другим проблемам поговорить. Кроме всего прочего Франция так глубоко и не вовлечена в сирийское урегулирование. Мы помним, был момент, когда авианосец «Шарль де Голль» подошёл к берегам Сирии, и вроде бы мы договорились о совместной работе, но через пару дней он развернулся и ушёл в сторону Суэцкого канала. О чём говорить‑то?
Конечно, мы всегда готовы говорить со всеми. Более того, мы заинтересованы в том, чтобы как можно больше стран было вовлечено в этот процесс, тем более такая крупная, великая держава, как Франция с её возможностями.
Но, повторяю, это не было главной причиной поездки в Париж, а если главная отпала, то встречаться по вопросам, которые были как бы тоже в повестке дня, но не числились как основные, просто бессмысленно.
Повторяю ещё раз: Франция у нас работает в «Группе друзей Сирии», но чтобы так уже совсем глубоко быть вовлечённой в сирийскую проблематику, – такого нет.
Вопрос: Владимир Владимирович, как раз в интервью французам Вы говорили о том, что американцы не прислушались к нашей информации по поводу братьев Царнаевых. Вообще есть какое‑то взаимодействие между нами, диалог?
В.Путин: Диалог всегда есть. А по поводу этой информации… Ну да, я уже не помню, когда это было, это Вы, наверное, сами лучше меня вспомните. Это было до трагических событий в Бостоне во время марафона.
За несколько месяцев мы проинформировали американских партнёров. По моей команде это ФСБ сделало, направило им официальное письменное уведомление о том, что у нас в разработке находятся такие‑то люди, они представляют опасность, и мы предлагаем по ним совместно поработать. Ответа не было.
Прошло ещё какое‑то время, Бортников пришёл ко мне, говорит: не отвечают. Я говорю: «Пиши ещё». Да-да-да, это прямая речь. Он ещё раз написал. По‑моему, со второго или третьего раза получили ответ: «Они граждане Соединённых Штатов, не лезьте, мы сами разберёмся». Я сказал: «Ладно, если так, то так».
Через месяц или пару месяцев произошёл теракт в Бостоне во время марафона. Это лишнее свидетельство того, кстати говоря, что те, кто выступают за сотрудничество, особенно в сфере борьбы с терроризмом… Конечно, их позиция является правильной. Мы всегда придерживаемся именно такой точки зрения.
Но есть и примеры положительного сотрудничества. Например, в ходе подготовки и проведения Олимпийских игр в Сочи американская сторона, американские спецслужбы установили с нами реально деловые, партнёрские отношения и помогали в обеспечении безопасности. Мы за это им благодарны.
Вопрос: Владимир Владимирович, мы знаем, что Вы вчера также общались с партнёрами из Индии и Китая. Не могли бы Вы рассказать об основных итогах? Может быть, каким‑то темам особенное внимание уделили? И мы знаем, что было подписано с Индией важное соглашение по поставкам С-400 «Триумф». О каких объёмах идёт речь? Когда могут начаться поставки? И может быть, ещё какие‑то аспекты взаимодействия по ВТС обсуждали?
В.Путин: Да, Индия является одним из наших приоритетных партнёров, вообще стратегических. Мне не нужно, наверное, вспоминать период, когда у нас был в моде лозунг «Русия Индия бхай бхай» На самом деле с тех пор мало что изменилось, если не сказать, что наши отношения стали ещё более глубокими.
Но военно-техническое сотрудничество не единственная сфера деятельности, которая представляет для нас интерес. У нас, к сожалению, очень мало задействованы наши возможности в сфере гражданской экономики, и здесь очень многое можно сделать.
Индия – колоссальный рынок – 1 миллиард 250 миллионов человек. Причём значительная часть населения Индии живёт на достаточно высоком уровне, уже на уровне среднеевропейских доходов. То есть рынок здесь очень большой для наших товаров.
Мы старались найти дополнительные ниши для этого сотрудничества. А здесь многое возможно, прежде всего в развитии, допустим, нашего сотрудничества в космосе, авиации, машиностроении в целом. Что касается военно-технического сотрудничества, качество этого направления нашего взаимодействия очень хорошее, может быть даже лучше, чем со многими другими странами, и оно заключается в том, что мы не только продаём в Индию высокотехнологичное современное вооружение, но и занимаемся совместными разработками.
С-400 «Триумф» – да, это многомиллиардные сделки, миллиардные. Речь идёт даже не о сотнях миллионов, а о миллиардах долларов.
Потом, вы знаете, что мы будем совершенствовать ракетную систему «Брамос», причём будем делать её наземного, воздушного и морского базирования. Мы будем работать над увеличением дальности этих систем. И будем вместе работать над самолётом пятого поколения. Он уже в воздухе, в принципе мы его уже подняли в воздух, но там есть ещё над чем работать. Это известный самолёт Т-50.
Я тоже уже упоминал, ещё раз скажу, что качество наших отношений в этой сфере характеризуется и отличается тем, что мы помогаем индийским друзьям приобрести дополнительные компетенции. Вы знаете, что мы организовали здесь сборку и производство новейших танков Т-90 и самолётов «Сухой» Су-30.
Вопрос: Возвращаясь к теме саммита БРИКС, насколько подробно с лидерами стран БРИКС обсуждался сирийский вопрос, учитывая то, что накануне поездки в Индию Вами было ратифицировано соглашение о размещении нашей авиагруппы в Сирии? Вообще лидеры стран БРИКС по сирийскому вопросу выступают с общей позицией?
В.Путин: Да, в целом выступают все с общей позицией, да и не в целом с общих позиций. Все считают, что нужно последовательно бороться с терроризмом. Конечно, все при этом полагают, что нет никакого другого способа окончательного решения сирийской проблемы, кроме дипломатического способа.
В этой связи я проинформировал всех наших коллег и друзей по «пятёрке» о том, как мы видим ситуацию, разворачивающуюся в Сирии вообще и вокруг Алеппо в частности.
ИСТОЧНИК: http://kremlin.ru/